Сложенный веер - Страница 89

Сид не выдерживает:

— Можно подумать, дело в моей голове! Дело в твоей жизни. А я не хочу…

— Не хочешь? — насмешливо уточняет Хьелль. — А что это у тебя на шее?

Его палец скользит по шраму.

— Я не это хотел сказать, — Сид делает попытку отстраниться, но Хьелль решительно притягивает его обратно:

— Я знаю. Не брыкайся.

Прощальные порывы августовского ветра раздувают полы орадов, треплют волосы, задувают в комнату дым от башенных факелов Дар-Халема.

— Можно бы устроить что-то вроде военной Академии, как на Ди… Земле или Аппе, — деловито замечает Сид спустя несколько минут. — Ты бы…

— Я бы не, — прерывает его Хьелль. Он решительно поворачивается, берет друга рукой за подбородок и не позволяет отвести взгляд. — Ты нужен королеве, Сид. А я нужен тебе. В любом качестве, и ты это знаешь.

Игольчатые ресницы вздрагивают, губы кривятся. Лорд-канцлер шипит сквозь зубы:

— Убери руку — укушу.

Хьелль усмехается, убирает руку и резко толкает Сида в комнату, надвигается на него, оттесняя к широкому деревянному столу, на котором грудой валяются уже ненужные карты военных действий, распечатанные конверты с донесениями, черновики штабных бумаг…

— Сид, послушай меня, послушайся меня еще хоть раз в жизни, — сбивчиво начинает он. — То, чего мы оба боимся больше всего на свете, может произойти уже завтра на приеме у королевы по поводу того, что «все так хорошо закончилось». Самое позднее — послезавтра на церемонии посвящения новых фрейлин. Я не хочу тебя потерять. Я не могу тебя потерять. Давай хотя бы попробуем.

Жарким шепотом, как заклинание, повторяя главные слова — попробуем, не хочу — он смахивает весь военный мусор со стола, усаживается на край, тянет на себя Сида, негнущимися пальцами возится с застежкой орада. Тот, зажмурив глаза, трясет головой безмолвно «нет, нет, неееет!», но разве он может отказать своему не умеющему танцевать Дар-Халему. Он еще сопротивляется… но Хьелль неожиданно откидывается на спину, увлекая его за собой и уговаривая, как ребенка:

— Иди сюда, родной, иди же… сюда… так надо…

Сид встряхивает головой и выдыхает долгожданное «да». Но когда он подается вперед, тяжело шепча в раскрытые навстречу потрескавшиеся губы: «Все будет хорошо. Ведь, правда же, родной, все будет хорошо…», Хьелль замечает в его глазах какое-то странное выражение. Совсем не то, которое рассчитывал видеть, отдавая свои крылья.

* * *

«Все будет хорошо. Все же будет хорошо?» — думает в это время на другом конце Конфедерации Лисс, стоя в дверях палаты интенсивной терапии. Лица человека, лежащего на единственной в палате кровати, не видно из-за бинтов и переплетения разноцветных трубок. Но Лисс смотрит не на лицо. И даже не на татуировку, которая кажется сделанной прямо на пододеяльнике, настолько рука лежащего сливается с белизной постельного белья. Ее отсутствующий взгляд устремлен на изуродованные под татуированным узором запястья, но она видит не их, а пустую витрину в музейном зале, в которой со вчерашнего дня на месте тонкого браслета чистого золота лежит надпись «Экспонат на реставрации».

Интермеццо

Такуда обреченно рассматривал горку фишек на столе. Три плюс три плюс пять плюс пять плюс еще десять — больше двадцати шести никак не получалось. Зато напротив него маленькая Ай с довольным видом складывала картонные кружочки в два столбика: три «монетки» по десять очков и две «пятерки». Итого сорок — враг повержен и позорно отступает.

Настольные игры пользовались у домашних бессменного члена Звездного совета Такуды Садо огромной любовью. Глава семьи свято верил в их преимущества перед играми компьютерными и крепил боевой дух и интеллектуальные способности своего сына и четырех дочерей в ежедневных посиделках над заковыристыми картонными полями, карточных баталиях и путешествиях с помощью кубика или волчка по реальным и вымышленным мирам драконов и подземелий, меча и магии, сокровищ и лабиринтов — всего того, что земная — и не только земная — индустрия настольных развлечений выбрасывала из года в год на рождественские прилавки.

С самого малого возраста дети, родившиеся в этом доме, знали: отец будет с ними играть, и будет играть серьезно — не поддаваясь и не делая скидок на неопытность и слезы.

Но сегодня глава семьи был повержен. И как!

Начиналось-то все неплохо. Игра называлась «Королевские врата», предназначалась для двух-четырех участников, а суть ее, как гласила инструкция, заключалась в «захвате зон влияния в средневековом городе с помощью фишек боевых отрядов». Каждая зона влияния давала разное количество очков и требовала разного количества боевых ресурсов, так что для победы была необходима дальновидная стратегия, позволявшая распределить силы и на каждом этапе выстроить оптимальное соотношение понесенных потерь и завоеванной добычи. Такуда аккуратно разложил на столе счетчик очков, карточки объектов, за которые предстояло вести борьбу, извлек из коробки четыре разноцветные стопочки «фишек боевых отрядов» и предложил маленькой Ай выбрать цвет, какой ей нравится.

Ребенка сразу же ухватила красный комплект, позволив отцу завладеть его любимым зеленым цветом. И игра началась. Такуда немедленно разработал и успешно реализовал далеко идущий план, позволивший ему уступить Ай все объекты, дававшие минимальное количество очков (казармы, провиантские склады, рынок и т. п.), и заграбастать те, которые ценились повыше (арсенал, кафедральный собор, ратушу и др.). Через полчаса, несмотря на то что часть городских объектов еще стояла на кону, у отца и дочери кончились фишки боевых отрядов, что, согласно правилам, знаменовало конец игры и начало подсчета очков. Такуда явно был впереди и уже подготовил утешительную речь для проигравшей стороны. Не тут-то было.